Девушка небесной высоты
Девушка небесной высоты
Лауреат премии «Известность» Екатерина Гамова о популярности,
дружбе и президентах
Сборная России с Екатериной Гамовой и без нее — это две разные команды.
И сколько бы ни говорили, что один в поле не воин, судьбу игр решает именно
она. Так было в 2006-м, когда россиянки впервые за много лет стали
чемпионками мира. Так было и в 2010-м, когда Гамова и Ко подтвердили звание
лучших на планете. Спортсменка между тем собственным величием не страдает.
В этом убедился корреспондент «Известий» Михаил Харламов, встретившийся с
волейболисткой накануне вручения ей премии «Известность».
известия: Катя, я когда готовился к нашему разговору, перечитал массу
разных интервью с вами. И не нашел ни одного интересного. Вы ведь не очень
горите желанием говорить о чем-то помимо волейбола?
екатерина гамова: По большому счету вы правы. Отчасти можно даже назвать
меня закрытым человеком. В то же время, наверное, вполне естественно, что
волейболистке преимущественно задают вопросы о волейболе. Хотя да,
периодически журналисты пытаются перевести беседу, скажем так, в иное
русло. Впрочем, всякий раз это не приносит результатов.
и: Ваши знакомые при этом отказываются называть Гамову замкнутой или,
допустим, стеснительной.
гамова: Смотря для кого. С близкими я одна, с остальными — другая. Что
касается людей посторонних, то мне не очень хочется, чтобы кто-то знал
больше, чем мне самой того хотелось бы. Есть Гамова спортсмен. А еще есть
Гамова — личность. Первая, на мой взгляд, публике вполне доступна. И этого
должно быть достаточно.
и: Будь такая возможность, отказались бы от своей популярности?
гамова: Не могу сказать, что меня сильно достают. Вроде никто не
гоняется, папарацци не бегают, толпами люди не окружают. Конечно, часто
узнают, но все в рамках приличия. Во всяком случае, мне уж точно легче, чем
звездам эстрады и кино.
и: Значит, для вас общение с болельщиками — часть работы?
гамова: Для меня — да. Другое дело, что иногда оно доставляет
удовольствие, а иногда отнюдь. Люди ведь разные бывают. Вот в прошлом году,
когда я выступала за турецкий «Фенербахче», мы обыграли команду из
Одинцова. Так вот после матча проигравшие много чего услышали в свой адрес
от расстроенных поклонников. Такое общение, поверьте, позитивных эмоций не
добавляет. Однако есть и обратная сторона медали. Я знаю людей, которые
везде ездят за сборной России, искренне поддерживают нас в самые трудные
моменты. Это, безусловно, очень приятно. Если говорить о личных контактах,
то, например, у меня есть одна фанатка, которая живет… в Гонконге. Мы
переписываемся, она в курсе всей моей спортивной жизни. Это нормально.
и: А бывало, что отказывали в автографе?
гамова: Да. Жалела ли потом? Нет.
и: Хорошо. Тогда есть в вашей жизни моменты, которые вам бы хотелось
переиграть?
гамова: Думаю, такие эпизоды есть у каждого человека. У меня этот
«список» небольшой. Так, периодически в памяти кое-что всплывает. Но
ничего. Подумаешь, что да, надо было бы поступить по-другому, и все, идешь
дальше.
и: Ладно. Давайте о более приятном. Когда у вас последний раз голова
кружилась от счастья?
гамова: На днях, седьмого марта. Ко мне приехал муж, и мы начали
отмечать праздник. Восьмого уже тренировки, а девятого игра. И,
представляете, так каждый год. Прям рок, что ли, какой. Восьмого марта я
всегда занята. Всегда! За какую бы команду ни выступала.
и: Тогда с чем ассоциируются большие победы?
гамова: Это несколько другие эмоции. Со свистком судьи ты счастлив до
безумия, из тебя выплескивается все без остатка. Потом, естественно,
опустошение. Потом опять радость. Такие волнообразные периоды.
и: Если не хотите, мы не будем об этом говорить. Но победу на чемпионате
мира 2006 года вы посвятили своей маме, которой тогда уже не было. Золото
первенства планеты-2010 — бывшей напарнице по сборной Наташе Сафроновой,
чье сегодняшнее здоровье оставляет желать лучшего…
гамова: Допустим, мы проиграли бы и там, и там. Тогда у меня не было бы
шанса свой успех посвятить любимой маме, а у всей команды — прекрасной
возможности обратить внимание общественности на переживающую тяжелый недуг
волейболистку. Как бы то ни было, это светлые посвящения.
и: Вообще для болельщика чемпионство его сборной — это лишь вершина
айсберга?
гамова: Совершенно верно. Я бы даже сказала — вершинка. А под водой
скрыта целая жизнь. Там адский труд, там лишения, там много всего.
Поверьте, путь к серьезному спортивному успеху очень долог и тернист.
и: В том числе и через травмы.
гамова: Через травмы, через эмоциональные срывы, через жертвы. Как бы
это громко ни звучало. Компромиссов тоже хватает. Со всем этим приходится
мириться.
и: Здоровья много оставляете?
гамова: Достаточно. И в первую очередь даже не столько физического,
сколько психологического. Нервов уходит действительно много.
и: У вас тяжелые повреждения были?
гамова: Бог миловал.
и: Двукратный олимпийский чемпион по прыжкам в воду Дмитрий Саутин пару
лет назад сказал мне, что не помнит дня, когда у него ничего не болело
бы…
гамова: Знаете, в определенный момент профессиональный спортсмен просто
перестает обращать внимание на свои болячки. Где-то там покалывает, где-то
постанывает… И так день ото дня. Ничего, привыкаешь.
и: У вас болевой порог со временем снижается?
гамова: До определенного момента я терплю. Но знаю, что есть примеры
более героического самопожертвования. Моя одноклубница Таня Кошелева,
готовясь к операции на колене, тем не менее вышла играть финал Кубка
России. У нее тогда нога до конца не разгибалась. А она перевязанная, на
уколах, но вышла. Я смотрела на нее и понимала, что вряд ли бы так смогла.
Хотя пока сама с подобной ситуацией не столкнешься, оценить себя довольно
сложно.
и: Этот путь к успеху, который мы с вами сейчас нарисовали, осиливают
единицы?
гамова: Большинство ломается в самом начале дистанции. И, как правило,
те люди, которые в спорте добиваются значимых результатов, показывают свой
потенциальный уровень задолго до того, как стать звездой. Из тех же, кто на
первых порах и позже был в тени, может быть, один процент впоследствии
вырастает в сильного игрока. Я все это пронаблюдала своими глазами. У нас
вон много чемпионов мира среди молодежи. На первый взгляд едва ли не каждый
из них — перспективный игрок. Но со временем ты понимаешь, что
действительно серьезные задатки были только у одного.
и: В таком случае чего не хватает остальным?
гамова: Кому-то воли и терпения, кому-то таланта, кому-то —
работоспособности. Часто бывает так, что игрок добился мало-мальски
значимого результата и ему начинают со всех сторон лепетать про великое
будущее. Вместе с этими пророчествами заканчивается и развитие. Ступор,
дальше обычно спортсмен не растет.
и: А вам разве не говорили, что «вы наше все»?
гамова: Нет. Так сложились обстоятельства, что в юном возрасте я попала
в команду Николая Васильевича Карполя, где был собран весь цвет российского
волейбола. Там, поверьте, меня никто не превозносил. Кроме того, я всегда
помнила слова мамы, которая говорила: «Катя, взлететь высоко можно очень
быстро. Но и падение тогда будет стремительным. А подняться на ту же
вершину во второй раз получится вряд ли». С этой мыслью так и иду по жизни.
и: Что же тогда нужно таланту: уговоры или, извините, хороший пендель?
гамова: Я убеждена, что диалогом можно добиться большего результата, чем
диктатурой. Например, со мной совершенно точно проще договориться. Так было
и 5, и 10 лет назад, когда все же приходилось мириться с давлением. Хотя
при ином подходе моя продуктивность была бы гораздо выше. В то же время
здесь еще вот с какой стороны надо посмотреть. Помимо тех проблем, о
которых я вам сказала выше, есть другая, и, на мой взгляд, более серьезная.
Многие перспективные спортсмены просто попадают не в те руки.
и: Тренерские?
гамова: Да. И это самое плачевное. Ты смотришь на игрока, думаешь: вроде
бы все у него есть. А потом, глядя на тренера, понимаешь: так и останется
этот талант нераскрытым. Большинство наших наставников не хотят расти. Нет,
кто-то стремится совершенствоваться. Однако таких единицы. В основном все
работают по старинке. Как привыкли тренировать за последние десятилетия,
так и тренируют. Хотя есть курсы повышения квалификации, семинары. Но нужно
же решиться на них пойти. То есть пойти учиться — значит, признать, что ты
чего-то не умеешь. А это, видимо, для нашего человека проблематично.
и: Что делать?
гамова: Не знаю, сложный вопрос. С другой стороны, нельзя сказать, что в
принципе мы располагаем такой уж благодатной почвой для взращивания
талантливых игроков. Некоторые сидят «на лавке» и не имеют возможности
реализовать себя. Руководители клубов, желающие получать результат здесь и
сейчас, предпочитают купить уже сформировавшегося профессионала, нежели
вырастить своего. Зачем тратить силы и время, если можно просто купить
игрока со стороны и он тебе тут же принесет победу?
и: Подождите, но ведь клубы в основном принадлежат частному сектору. Как
тут упрекнешь владельцев?
гамова: В том-то и дело, что нет. Как правило, клубы подконтрольны
госструктурам. Другое дело, что у них нет денег, и тогда привлекаются
частные лица, располагающие необходимыми средствами. Соответственно кто
платит, хочет заказывать музыку сам. А заказ простой — победы должны быть
сегодня. Не завтра и не с доморощенными местными игроками, а только
сегодня.
и: Попробуем посмотреть на ситуацию более глобально. Вам как кажется,
государство сегодня делает для спорта достаточно?
гамова: Можно больше. Во-первых, решение предыдущего вопроса дало бы
определенный толчок вперед. Но главное, необходимо развивать детский спорт.
Продвигать его в массы, понимаете? Пусть большинство вовлеченных ребят не
станут профессиональными спортсменами, но зато будут здоровыми людьми. А мы
что имеем? Видели, в каком состоянии находится большинство детских
спортшкол? Элементарного инвентаря не хватает. Родители собирают деньги на
соревнования, на поездки, на форму. У меня ведь тетя — детский тренер, я
знаю, о чем говорю. Ребята иногда в майках на три размера меньше играют.
Других-то нет. И вот одни родители могут себе позволить «переодеть»
ребенка, а другие не могут. Так мы и теряем будущих чемпионов, гениальных
тренеров… Но ладно спортивные секции. Нередко в общеобразовательных
школах уроки физкультуры превращаются в какую-то профанацию. Залов нет,
заниматься негде. Девочки на эти уроки в платьях приходят. Как тут всерьез
можно говорить о здоровой нации? На мой взгляд, конечная цель школьного
урока физкультуры заключается в том, чтобы привить ребенку любовь к спорту.
и: Пока не справляемся?
гамова: А вы спросите на улице первого встречного, совершает ли он
утренние пробежки хотя бы пару раз в неделю. Как думаете, что он вам
ответит? Скорее всего: «Ага, уже бегу». И все это, я вас уверяю, напрямую
связано с нашими невыразительными результатами в спорте больших достижений.
и: Считаете, что на Олимпийских играх в Сочи первого места в
общекомандном зачете нам не видать?
гамова: Я не верю, что можно радикально изменить ситуацию за оставшиеся
три года. Для того чтобы сегодня иметь результат, нужно было всерьез
браться за дело 10-15 лет назад. Мы же опомнились только после Олимпиады в
Ванкувере, когда нас, как кошку носом, ткнули сами знаете куда. Поэтому не
думаю, что вместо, скажем, пяти золотых медалей в 2014-м вдруг будет
завоевано 25. Это из области фантастики.
и: Может быть, стоило пересмотреть ситуацию в 2007 году, когда выиграла
заявка Сочи?
гамова: Ну объясните мне, почему мы должны отталкиваться только от того,
что Олимпиада пройдет на нашей территории? А на других Играх что,
российские спортсмены не представляют свою страну? Где тут принципиальная
разница? Повторюсь, нам нужно развивать детский спорт. Будут залы, будет
инвентарь, система, массовость — чемпионы быстро подрастут. Здесь мы пока
отстаем.
и: Вернемся к теме демократии в спорте. Идею о том, что со спортсменом
нужно договариваться, полностью разбили китайцы, оказавшиеся на недавней
Олимпиаде в Пекине намного выше остальных. Они, если не ошибаюсь, во главу
угла как раз ставят сверхдисциплину.
гамова: Не совсем. Главнейшим фактором в успехе китайцев стал именно
системный подход. Занятие спортом является для них чем-то вроде культа. В
секцию набирают 100 детей, после чего путем «естественного отбора» остаются
самые лучшие. Теперь о том, каким образом тот же самый набор происходит у
нас. Приходит в одну, другую, третью школу тренер-альтруист, заходит в
каждый класс и задает один и тот же вопрос: «Дети, кто хочет заниматься
велосипедным спортом?» К нему идут 10-15 ребятишек со всего района. Он с
ними возится, а потом трясется над теми, у кого проявляются лучшие задатки.
Согласитесь, конкуренция несколько отличается.
и: Говорят, еще проблема относительно слабых результатов россиян в том,
что наши спортсмены «зажрались»…
гамова: Это не проблема спортсменов. Они не виноваты, что живут в такое
время, когда их дело столь капитализировано.
и: Но вы как считаете, контракты тех же футболистов действительно
завышены?
гамова: Не мне судить об этом. Я считаю, что у порядочного спортсмена
всегда должен быть стимул. А то, что люди покупают себе огромные
автомобили, мне кажется даже нормальным. Такой эволюционный процесс. Думаю,
однажды ситуация в этом смысле несколько изменится. Прошла ведь мода на
малиновые пиджаки и цепи в два пальца. Так и остальное пройдет. Станет ли,
правда, сам спортсмен со временем более сознательным? Честно, не знаю.
и: Главный тренер волейбольной сборной России Владимир Кузюткин как-то
сказал, что Гамова в команде на особом положении…
гамова: Даже интересно, в чем это выражается (улыбается). Мне, например,
так не кажется. На тренировки не опаздываю, занимаюсь наравне со всеми. Я —
воспитанный спортсмен.
и: Вы уже, наверное, лет 10 как лидер сборной?
гамова: Не знаю. Вообще, мне не очень нравится такое звание по отношению
к себе.
и: Но вы же понимаете, что от вас ждут, на вас смотрят?
гамова: Лично я об этом не думаю.
и: А чувство ответственности?
гамова: В первую очередь я ответственна перед собой. И это гораздо
важнее. Потому что если что-то не так, то я сама себя «съем» без чьей-либо
помощи.
и: Скажите мне, все ли сбылось из того, о чем мечтала маленькая Катя
Гамова?
гамова: Не все. У меня есть одна голубая мечта, которая и сегодня
остается несбывшейся.
и: Золото Олимпиады?
гамова: Н-е-е-т. Маленькая Катя совсем не думала о сборной, чемпионатах
мира, Олимпиадах. Спортивная карьера как-то складывалась сама собой.
Сначала детская команда, потом взрослая, затем молодежная сборная России,
наконец, первая сборная страны. И только на последнем этапе я начала
думать, что хочу выиграть чемпионат Европы, мира и Олимпийские игры.
и: Что же за голубая мечта тогда?
гамова: Собака. Но вот уже много лет я не могу себе позволить завести
щенка, потому что меня попросту не бывает дома.
и: А в спортивном смысле?
гамова: Тут вы правы, победа на Олимпиаде. Кстати, недавно американский
волейболист Ллой Болл, являющийся олимпийским чемпионом, подходит ко мне и
Маше Борисенко с таким вопросом: «Вы выиграли два чемпионата мира.
Согласились бы отказаться от этого ради одной олимпийской золотой медали?»
Мы в один голос ответили: да. Ллой посмотрел на нас и говорит: «Парадокс
России! Почему все ваши спортсмены так считают? Я не могу понять. Чемпионат
мира — это ведь тоже круто!»
и: И действительно отказались бы?
гамова: Даже не задумываясь.
и: Выиграете в Лондоне, будет еще один повод встретиться с президентом.
После одного победного чемпионата мира вас принял Владимир Путин, после
второго — Дмитрий Медведев…
гамова: Хотите спросить, кто будет следующим?!
и: Нет. Лучше скажите, что для себя подметили на этих встречах?
гамова: Путин с Медведевым абсолютно разные. Владимир Владимирович
произвел на меня впечатление такого, знаете, мужика. Смотришь на него и
видишь силу, стержень несгибаемый. Дмитрий Анатольевич, в свою очередь,
интеллектуал. Он дипломат.
и: К нашему разговору о диалогах и жесткости…
гамова: Вот-вот. Но если в спорте лучше основываться на первом, то в
делах государственных, думаю, больше должно быть второго. Впрочем,
по-моему, нынешний президент и премьер-министр неплохо друг друга
дополняют.
и: А у вас в волейболе есть друзья?
гамова: Конечно.
и: Наташа Сафронова из их числа?
гамова: Да, мы близко общались.
и: Когда у нее случился инсульт прямо во время тренировки, вы ведь уже
выступали за другой клуб?
гамова: Я тогда играла в Турции. Мне позвонили, рассказали о
случившемся.
и: Шок?
гамова: Это, пожалуй, мягкое слово, когда подобное случается с близким
тебе человеком.
и: ?..
гамова: После этого ты понимаешь, что все вокруг такая ерунда…
Какие-то проблемы, машины, о которых мы с вами говорили. Ничего не стоит,
пыль. К сожалению, человеческая природа такова, что мы понимаем истинное
значение того, что имеем, только в тот момент, когда теряем.
и: Неужели врачи не могли предупредить эту ситуацию?
гамова: Как выяснилось, у Наташи врожденные проблемы с сосудами
головного мозга. Но ни одно обследование не выявляло этого. Немецкие врачи
говорили, что даже специально такой изъян не всегда обнаружишь. Благо, что
сегодня в ее здоровье есть положительная динамика. Наташу перевезли домой.
К ней приходят массажист, логопед, невролог. Она находится под постоянным
наблюдением.
и: Для вас лично сегодня волейбол — это работа или игра?
гамова: И то, и другое. Я занимаюсь любимым делом, зарабатываю им
деньги. Я — счастливый человек.
и: В таком случае каков сегодня тот горизонт планирования, который вы
можете себе позволить?
гамова: Лондонская Олимпиада — это раз. Потом семья и рождение ребенка.
И наконец, найти то дело, которым я буду заниматься по окончании спортивной
карьеры. Так или иначе, но этот этап в моей жизни однажды закончится. И
очень важно, чтобы на следующем этапе я так же гармонично существовала, как
и на этом. Поэтому постоянно спрашиваю себя, чего мне хочется, и самое
главное, где я смогу себя реализовать.
и: Ответы есть?
гамова: Склоняюсь к тому, чтобы остаться в мире спорта. Не пойду ни в политику, ни в шоу-бизнес. Нужно заниматься тем делом, в котором ты
разбираешься.
Известия (Россия)
15.03.2011
12-12-11